Олеся Железняк: "Да, в "Няне" я играю дуру, но её уже успели полюбить"
Журналисты успели вас окрестить "королевой комедии". Это осмысленный выбор амплуа, или, говоря современным сленгом - "так фишка легла"?
- В душе я себя вижу глубоко драматической актрисой и, конечно, хотела бы играть Чехова, Гоголя, Достоевского. Но мне достаются сплошные комедии. Видимо, внешность у меня такая: лицо и фигура - не настраивают на серьезный лад.
- Но, может быть, были какие-то неожиданные предложения, допустим, сыграть Анну Каренину или Татьяну Ларину?
- Да-да, я пробовалась на роль в фильме про Александра Пушкина: всю ночь готовилась, убеждала себя: "Я - Татьяна!". Пришла на пробы, меня посадили под портрет Татьяны Лариной... И я уже решила для себя, что это хороший знак. Режиссер посмотрел на меня и со вздохом произнес: "Понимаете, девушка, нам нужна такая героиня, чтобы от ее красоты можно было голову потерять. А вы... извините". Я сначала не поняла, а потом вскочила и стала ему руки жать, мол: "Ничего-ничего, не волнуйтесь". На самом деле, я жду таких, неожиданных предложений, но мне обычно сразу сообщают: "Понимаете, у нас есть такая роль: девушка немного странная, экзальтированная...". "Да, - отвечаю, - это очень интересно, а главное - ново для меня, я никогда ничего подобного не играла...".
- Как вы попали в "Мою прекрасную няню"? Вы же не с первой серии снимались?
- Случайно. Когда-то я репетировала спектакль с режиссером Лешей Кирющенко, но я родила ребенка, и спектакль вышел с другой актрисой. А потом он меня позвал в "Няню", но у меня все не было времени, к тому же я не видела ни одной серии и не имела представления, что это за сериал. Три месяца он звонил, настаивал, и я подумала, что будет странно так упорно отказываться, когда меня так настойчиво зовут. Когда читала сценарий, нашла в нем хороший юмор. Да, я играю дуру, но мою Галю уже успели полюбить дети и старики - и это приятно! Когда летом жила на даче, соседи прибегали за автографами: для себя, для подружки, для бабушки.
- Если вам предложат главную роль в одном из следующих ситкомов компании АМЕДИА, вы согласитесь?
- Это будет страшное искушение. Но я не знаю, смогла бы я на такой длительный период посвятить себя только этой работе, ведь помимо театра у меня еще маленький сын. Ему всего два с половиной года и он очень скучает, когда подолгу меня не видит. Вот я снимаюсь несколько дней подряд, прихожу домой, гляжу на него, спящего, и сердце разрывается. И еще больше, когда он утром смотрит на меня с надеждой: "Ты никуда не уйдешь, мамочка, ты будешь целый день со мной?". Но я снова убегаю, а Савелий остается с бабушкой или с папой.
- Ваш муж не высказывает недовольства по поводу вашей, "неудобной" профессии?
- Он тоже артист, Спартак Сумченко, работает в театре Вахтангова, в кино снимается. Вообще, я не люблю говорить о личной жизни… Столько случаев, когда сначала рассказывают, а потом разводятся, что я боюсь сглазить. Но если коротко, то мы познакомились, когда поступали в театральные училища. Сначала Спартак не произвел на меня никакого впечатления, ну а я, наверное, запала ему в душу - он ходил за мной целый год. В институте за мной ухаживали многие мальчики, я хоть и не героиня по амплуа, но мужчины считают меня привлекательной. Закончилось все тем, что Спартак побил одного из моих ухажеров, я стала центром всеобщей девичьей зависти, это было приятно и я, наконец-таки, обратила на будущего мужа внимание.
- Говорят, два актера под одной крышей - это тяжело, и неизбежна профессиональная зависть. Тем более, если первая звездой становится жена.
- Ну что вы, какая я звезда? Мне до этого еще расти и расти, и может, никогда не дорасти. Звезды - это небожители, рядом с которыми постоять-то за счастье, а поговорить - дыхание перехватывает. Таких единицы и перечислять их нет необходимости, все и так знают. А я просто стараюсь быть хорошей актрисой.
- Домашние обязанности как распределяете?
- По своей сути я - домохозяйка: люблю ходить по магазинам, с удовольствием убираюсь, вожусь с нашим бульмастифом Бобом. Хорошо готовлю - очень люблю делать такие блюда, с которыми нужно повозиться: борщ, плов, пирожки, тортики. Мне нравится смешивать приправы - в этом есть какая-то магия. Правда, Спартак предпочитает самую простую кухню. А я обожаю все мучное и сладкое - к счастью, пока это на моей фигуре не отражается.
- А родом вы откуда?
- Я москвичка. Мне часто задают этот вопрос, потому что слышат в моей речи легкий акцент. Не знаю, откуда он у меня, может быть, какие-то украинские корни вылезают. Мои родители к искусству отношения не имеют - я из простой, рабочей семьи, папа рано умер, и маме приходилось много и тяжело работать. Удивительно, но до восьмого класса я в театр вообще не ходила, мне это было не интересно, я увлекалась танцами, но, повзрослев, поняла, что это не мое. Мама мечтала, чтобы я поступила в Плехановский институт, я не возражала и даже сходила на экзамен по математике, но так и не узнала, сдала его или нет, потому что вдруг решила поступать в театральный. В первый год провалилась, но меня зачислили в ГИТИС вольной слушательницей, я походила на лекции месяц и… укатила на гастроли в Японию - танцевать в кордебалете цирка. По возвращении в Москву поступила в ГИТИС на курс к Марку Захарову.
- Вы ведь играете в Ленкоме. Такой модный театр!
- Еще на четвертом курсе я играла в спектакле Ленкома маленькую роль. Как-то мы ехали в лифте с Марком Захаровым, и он меня спрашивает: "Вы уже сфотографировались для фойе театра?". Я даже сразу не поняла, что это было такое своеобразное сообщение о зачислении в труппу. Потом уже ко мне подошли из режиссерского управления, чтобы оформить необходимые документы.
- На главную роль в картину "Ландыш серебристый" тоже попали "проездом в лифте"?
- Получилось случайно. Художник по костюмам нашего театра работала на картине, и когда от этой роли отказалась Чулпан Хаматова, посоветовала режиссеру попробовать меня.
- Основная публика вас узнала именно как Зою Мисочкину. Очень яркий образ - не боитесь, что он теперь вас будет преследовать?
- Был период, когда я с ужасом думала, что это моя роль навсегда, мне звонили и в сотый раз говорили: "Вот знаешь, снова посмотрела "Ландыш", и поняла, что с годами ты мне в этом фильме нравишься все больше". На что я отвечала: "Да, видимо, я играть стала лучше, а пройдет еще лет двадцать, знаешь, каких высот я добьюсь в этой роли". К счастью, сейчас меня уже узнают, как Галю из "Няни".
- А помните, как вас в первый раз узнали в общественном месте?
- Я не разглядываю окружающих, чтобы заметить, смотрят они на меня или нет, я не избегаю людей, просто вхожу в метро и читаю книжку. Пожалуй, запомнила девочку, лет двенадцати: вижу, она на меня смотрит, волнуется, то покраснеет, то глаза опустит - я понимаю, что она меня узнала. Мы проехали одну остановку и вместе сошли на перрон. Она набралась смелости и спросила: "Это вы?". "Я!".
- Но, может быть, в магазине скидки делают или пропускают без очереди в сберкассе?
- Куда там! Вот как-то пришли мастера чинить холодильник - два молоденьких парня, прямо с порога спрашивают: "Вы в кино не снимались, что-то лицо у вас знакомое?". "Ага, - говорю, - снимаюсь". И что-то мне так стало неудобно, я подумала, что сейчас опять начнут расспрашивать о съемках. Я извинилась и ушла в комнату. А когда прощались, они мне рассказали, как чинили холодильник у одного известного в прошлом певца, так он их замучил рассказами о собственном творчестве, показывал записи тридцатилетней давности и не хотел отпускать. Я тогда подумала: "Вот пройдет время, а я и не замечу, как начну себя странно и навязчиво вести".
- Наверное, это самое страшное для актера - пройти через славу и быть забытым к старости. А у вас есть свои актерские страхи?
- Мне иногда снятся страшные актерские сны, как будто я иду по Цветному Бульвару и вдруг слышу третий звонок, приглашающий на спектакль, в котором я играю. Я понимаю, что за пять минут до театра я даже на вертолете не доберусь, начинаю быстро бежать, а ноги ватные… Просыпаюсь в холодном поту от ужаса. Еще мне снилось, что выхожу на сцену в историческом спектакле - все вокруг в костюмах, а я без. А еще, что прямо во время спектакля Марк Анатольевич говорит в рупор: "Железняк, вон из театра..."
Газета "По-Киевски"